Про Арину и Леру [СИ] - Ирина Мешкова

Однажды в воскресенье

1

Весёлкин проснулся рано.

И почему так происходит? В обычный школьный день вставать чуть свет ну никак не хочется. В воскресенье же глаза сами открываются. Эх! Привычка, наверное, такая выработалась за годы непосильного учебного труда. Зато Алька будет довольна, гуляй — не хочу! И на улицах никого, отсыпается народ за неделю.

Когда Весёлкин вернулся с прогулки, мама с папой уже встали. Они завтракали и смеялись над какой-то шуткой.

— Алексей, — напомнила мама, — не забудь сходить к бабушке, она просила помочь с огородом.

— Хорошо! Мы с Алькой…

— Вот только Альку, пожалуйста, не бери. Бабушка сказала, она в прошлый раз ям накопала по всему двору.

— Но я же их засЫпал, — не согласился Лёшка. — А потому не считается. Ладно, так и быть, Алька дома посидит. Тем более, что она прекрасно пробежалась.

Весёлкин сделал кое-какие воскресные дела: протёр в комнате пыль, разобрал беспорядок в письменном столе, и отправился к бабушке.

Работы в огороде было немного. И как-то незаметно Лёшка оказался за столом с чашкой какао и тарелкой творожных ватрушек. Бабушка всегда так: напечёт в честь выходного дня разных пирожков-бубликов, а потом думает, куда же их столько настряпала. И сочиняет разные предлоги, чтобы внуков заманить. Пока пришёл один Лёшка. Ничего, остальная родня позже подтянется.

— Ой, Лёшик, чуть не забыла, — спохватилась бабушка. — Ты вот что сделай. Отнеси мой старый торшер на чердак. Он мне совсем разонравился.

— Может, выбросить его совсем?

— Жалко. Вещь хорошая, действующая, вдруг пригодится кому.

Весёлкин доел ватрушку, подхватил лампу и оправился на чердак.

Здесь, наверху, ему всегда нравилось. Можно с двоюродными братьями в прятки поиграть, яблок сушёных погрызть — бабушка нарезАла их мелко и рассыпАла на газету. Можно в старых вещах покопаться, если вдруг понадобится костюм для карнавала.

Вот эта коробка, например. Что в ней может лежать?

— Откроем-ка, — пробормотал Весёлкин, — и посмотрим. Старые альбомы с фотографиями, чёрно-белыми, доисторическими. Тетради, исписанные красивым почерком. А вот шкатулка — серебристая с цветочным узором. Никогда её не видел.

Лёшка слегка приоткрыл шкатулку, наружу за крышкой устремилось облачко тонкого бурого порошка.

— Апчхи! Тьфу ты, бестия. В носу щекотно. Табак что ли? Непонятно. Закроем пока, сделаем как было. Коробочку эту я заберу. Для изучения химического состава.

На день рождения папа подарил Лёшке набор химика с разными реагентами. С их помощью он и надеялся рассекретить странный порошок.

— Ну что там, Лёша, где ты? — крикнула бабушка со двора.

— Порядок! Лампу поставил. Иду домой. Можно я здесь кое-что возьму?

2

Засунув шкатулку в карман, Весёлкин спустился по лестнице и зашёл в ванную руки помыть. Каково же было его удивление, когда, остановившись перед умывальником, он не увидел в зеркале собственного лица.

— Что это? — сказал сам себе Весёлкин, разглядывая полочку с шампунем, которую должна была, как положено, заслонять Лёшкина голова.

По инерции он включил воду и подставил под кран руки, которые воду почувствовали, стали по привычке тереться одна об другую, но увидеть их также было нельзя, как ни приглядывайся.

То же самое происходило и с остальными частями тела. Лёшка потопал несуществующими ногами, приподнял ладони прямо перед лицом — это действие также не возымело никакого зрительного эффекта. Для чего-то подёргал себя за нос правой, а потом левой рукой.

— Вот это да! — снова проговорил он вслух, поворачиваясь к зеркалу то боком, то спиной. — Куда это я подевался, скажите на милость?

Пожалуй, нужно взять себя в руки. Во-первых — не паниковать, во-вторых — постараться не напугать бабулю.

— Ну и фокус! Неужели порошок? — осенило его вдруг.

Ждать бабушку Лёшка не стал. Сейчас она в саду, очень кстати отошла с соседкой поговорить. Только крикнул второпях:

— Бабуль, я ушёл!

Стукнул калиткой и, чего уж теперь поделаешь, отправился домой. По пути вдруг вспомнил про мамино порученье — купить молока в магазине. С этой мыслью повернул в местный супермаркет.

Народу в магазине было немного. В торговом зале околачивались два мужичка среднестатистического неприметного вида. Дядечки о чём-то тихо говорили, переходя от витрины к витрине.

Один из них, стриженый под ноль, неприятно сипел, по всему было видно, что он верховодил в этой компании. Второй имел завидную кучерявую шевелюру и хриплый голос. Весёлкину показалась эта парочка знакомой. То ли видел их когда-то, то ли слышал от кого-то о похожих субъектах.

Вспомнил! От Сашки Семёнова и слышал! Рассказывал Семёнов, как похитили его из лагеря два таких ханурика прошлым летом. И как чудом тогда Сашка выкрутился из плена. Нет, нельзя оставлять эту парочку без присмотра. И как же кстати, что Весёлкин сейчас самый настоящий невидимка! Нет худа без добра. Ему и прятаться не надо — подходи и слушай. Нехорошо, конечно, подслушивать. Но кто знает, что может быть на уме у таких личностей. А если они ни сном ни духом ничего не замышляют — ну и пожалуйста! Пойдёт себе Лёшка своей дорогой, мало ли кто на кого похож по описанию.

Мягко ступая кроссовками по кафельному полу, Весёлкин, а чего бояться! подошёл вплотную, когда лысый достал телефон и ответил на звонок. Лохматый в это время глазел на прилавки, время от времени что-что медленно брал с витрины и складывал в корзину.

Из телефонного разговора ничего не было понятно. Лёшка услыхал только:

— Хорошо, Александр Николаевич. Сделаем, Александр Николаевич. Если фуру предоставите с цистерной, всё провернём, как надо.

А ведь некоторые слова были явно подозрительными!

«Так, так, — подумал Весёлкин. — Провернём, значит.»

Лысый быстро закруглился с разговором, кучерявый за это время набрал корзину, и оба направились к кассе.

«Ладно, молоко моё подождёт, — решил